С точки зрения психоанализа, самые райские и божественные моменты мы пережили в утробе матери (я полагаю, что все-таки при условии, что беременность протекала хорошо), и по окончании беременности мы испытали первое предательство и травму в жизни. После этого наше детство наполняется большим количеством травм: нас отлучают от груди, на высаживают на горшок, нас отселяют на отдельную кровать, потом приходит этот сложный эдип, где появляется идея о том, что у мамы и у папы есть отношения, и куча, куча всего. Так уж устроен человек, что его развитие – это сплошные трудности, которые мы вынуждены преодолевать, и очень важно чтоб в этом везде, пока мы маленькие, нас сопровождала мама и ее любовь, и именно любви всегда должно быть больше. То, какая мама будет рядом, и будет ли она выдерживать то, как мы растем, закладывает базу нашей личности.

С года до трех лет ребенок близких к нему взрослых или любит, или ненавидит, это нормально. Задача родителей, и бабушек-дедушек это понимать и выдерживать, так как в таком возрасте еще нет психической способности любить и ненавидеть одного и того же человека одновременно. Если желание малыша не удовлетворяется, он может ударить «плохую» маму или убежать от нее, но попозже она обязательно вновь станет «хорошей», очень важно это знать. Хотелось бы привести краткий пример двух случаев проблемных отношений между матерью и ребенком возраста двух лет и к чему это может привести:

1. Мама не может выдерживать ребенка в момент его ненависти к ней, заливаясь слезами: «Я же так много для него делаю, а он говорит, что я плохая! Как там можно!??». В этом случае ребенок будет уверен, что его ненависть невыносима, что он монстр, что при проявлении его агрессии маме очень плохо, а так как счастье мамы для ребенка важнее его самого, малыш бессознательно отказывается от части себя ради счастья мамы, и, как следствие, вырастает безынициативным, несчастный человеком (один из вариантов развития событий);
2. Мама орет и бьет его в ответ на проявление ненависти ребенка (с мамой в ее детстве наверняка могло происходить что-то подобное). Может вырасти садомазохист в той или иной степени, так как вместо проявления любви и выдерживания качелей любви – ненависти, мама отвечала ненавистью в ответ. Почему в той или иной степени? Зависит от нарушенности матери, от того насколько она была садистична, какой она была в другом возрасте ребенка и какими были другие близкие для малыша люди.

Я знаю мать, которая не могла справиться с завистью к сексуальности и привлекательности своей взрослеющей дочери, так как на фоне ее чувствовала себя старой, жирной, уродливой, и избивала ее, называя подрастающей шлюхой. У девушки были проблемы с садомазохистическими тенденциями  в отношениях, и с началом интимной жизни. В мать в свое время не вложили достаточно любви, чтоб она могла справляться с ненавистью к себе и к дочери.

Но при варианте когда первые годы жизни мама обволакивала своего кроху любовью и заботой, не смотря на его агрессивные импульсы, в 3-4 года для ребенка начинается довольно сложный период, когда появляется понимание того, что есть еще и папа, у которого есть отношения с мамой, и который способен маму забирать себе, а значит мамой нужно делиться, чего делать не очень хочется, и в этот момент появляется ненависть к отцу за забирание мамы и ненависть к маме за позволение ее забирать. В случае, когда папа эмоционально доступный, нежный, любящий свою жену и своего ребенка, эта ненависть сильно смягчается любовью, и ребенок научается строить отношения уже не только с мамой и папой, но и с идеей, что у мамы и папы тоже есть отношения, это можно не только выдержать, но и использовать себе на благо. Именно способность быть в триаде помогает нам быть в социуме, строить отношения с коллективом, быть в счастливом браке, любить и партнера, и детей, не сливаться с другим, не давая ему свободы.

Если вдруг так получается, что, например, мальчику было запрещено проявлять злость по  отношению к маме, мама была святой и идеальной, маму нужно было только бесконечно почитать и только любить, то непроявленной ненависти в мальчике – парне – мужчине к женскому полу будет столько, что любая женщина, с которой у него завяжутся отношения, будет выгребать по полной тонны ненависти, именно они будут тупыми, кончеными, меркантильными, шлюхами и так далее (нужное подчеркнуть в зависимости от убеждений и умозаключений этого мужчины). Зато мама останется навсегда святой, незапятнанной, на которую злиться невозможно. Правда, идеальность мамы далеко не обязательное условия ненависти к женщинам. Если в маме просто было больше ненависти к ребенку, чем любви, у ребенка будет так же. И распространиться это может, при определенных условиях, не только на его «любовные» отношения, но и на всё и всех, в зависимости от его власти и количества вложенной ненависти.

 О ненависти в паре.

В начале отношений у двух людей часто происходит некоторое слияние и идеализация друг друга, что является нормальной частью отношений, когда оба наполняют друг друга своими фантазиями о прекрасности партнера и упиваются этим. Тогда же у пары происходит много секса, это все подкрепляется гормонами, на которых пара может продержаться даже до трех лет вместе. Но со временем, после дикого слияния, происходит некоторое отделение друг от друга, отдаление и отрезвление, когда партнер уже не кажется таким прекрасным, как раньше, когда в ходе жизни и отношений партнер себя проявляет тем или иным образом, и это или принимается, или нет. Быть в бесконечном любовном слиянии невозможно, также как невозможно малышу быть бесконечно в слиянии с мамой. Человек, в конце концов, видит проявление партнера, а все проявления другого человека не могут восхищать, в любом случае, что-то будет раздражать, бесить, вызывать ненависть к другому. И именно в этот момент человек решает любит ли он другого настолько, чтоб выдерживать моменты ненависти к нему, или проявления партнера бесят настолько, что безопасно его ненавидеть просто невозможно. Без безопасной ненависти, не может быть безопасной любви.

Любовные отношения – это про возможность безопасно любить и безопасно ненавидеть, а также про то, чтоб быть свободным в проявлении себя настолько, чтоб другой человек решил может ли он безопасно любить и безопасно ненавидеть вас.

В здоровых отношениях любви больше, чем ненависти, в нездоровых – наоборот.

Так получается, что люди часто не задумываются о своих действиях, и просто себе живут как привыкли, например: «Все мужики козлы и конченые твари». Очень примитивно и очень просто, этой примитивностью люди живут всю жизнь, не подозревая, что может быть по-другому, иначе. Такой глобальный конструкт позволяет человеку вычленять из реальности доказательства его мышления и думать, что это и есть реальность на самом деле. С такими или подобными, глобальными, или меньшими, конструктами, люди могут попасть к психотерапевту, и позволить себе вместе со специалистом этот конструкт пересмотреть, перебрать, изменить. Это чем-то похоже на игру в конструктор лего. Человек приходит с собранным из их лего, например, домом, и вместе с психотерапевтом может этот дом разобрать и собрать самолет, скворечник или вазу. Но процесс перебирания конструктора сопровождается сближением с психотерапевтом, установлением контакта, а на это готов идти далеко не каждый.

Есть люди, которые приходят с литой металлической кастрюлей, и отдавать ее не хотят, держатся за нее, и с ней довольно быстро уходят. Некоторые действительно не способны к изменению, другие иногда даже сознательно боятся изменений, а для кого-то приближение к человеку настолько невыносимо и опасно, что они будут с этой кастрюлей совсем несчастны, но позволить себе почувствовать привязанность, любовь, ненависть, боль, разочарование, совсем невозможно и смерти подобно.

Как это выглядит? Иногда ко мне обращаются люди, которые говорят, что готовы узнать от меня про методики, книги, тесты, карты, упражнения и тому подобное, и когда узнают, что психотерапия – это про сближение, про допускание к себе другого, про уязвимость, про переживание этого опыта, сложную трансформацию, про любовь и ненависть, честно говорят, что не готовы, что это слишком тяжело, и уходят. Кто-то все-же какое-то время старается, но не выдерживает, и исчезает. В такие моменты я просто надеюсь, что когда-нибудь, может лет через 10 или 20 они все-таки дойдут до кабинета психотерапевта, даже если это буду не я, и сделают эти такие тяжелые шаги. Я надеюсь…